Но это опасное предприятие, потому что, будучи для них носителем опыта, он уносится потоком качеств первоматерии, с которыми он работает; а как плотское элементное «я», знающий субъект относительно якобы внешних объектов восприятия и композиции всех желаний, он оказывается ошеломленным и не видит внутри себя щедрого Дарителя Бытия и инициатора акта, «а предполагает, что «это я» и «это мое», и тем самым сам себя связывает, подобно птице, запутывающейся в сети, и так бродит вокруг по утробам — как чистым, так и порочным, побежденный плодами своих действий и парами противоположностей».Есть, воистину, и средство исправления для этого стихийного начала, а именно в изучении и освоении премудрости Вед и в исполнении своего долга в его обычных этапах. «Путем знания Брахмана, путем рвения и размышления (медитации) он достигает нескончаемого блаженства, более того, когда этот «человек в тележке» освобождается от вещей, коими он был заполнен и коими побежден (которые его одолели), тогда он достигает единения с Духом», т. е., «будучи истинным Брахмой, входит в Брахму» и, таким образом, «подлинно Брахма-становящийся остается». Это сотворение бога deificatio по Николаю Кузанскому, для которого обязательным условием (sine qua non) является удаление всех инакостей и противоречий (ablatio omnis alteritatis et diversitatis).
Иными словами, Праджьяпати «желает» стать многими, «исторгнуть из себя» детей, и, сделав это, он рассыпается и падает ослабленный. C любовью он входит в них и потом не может вновь собраться воедино, целостным и завершенным, иначе как путем жертвенного деяния, жертвенной операции он не может из своих разрозненных частей собрать себя вместе и может быть исцелен только путем жертвенных деяний богов. Достаточно широко известно и не требует демонстрации здесь, что конечной целью этой операции, когда жертвоприноситель символически приносит в жертву самого себя, является восстановление заново в целом и полном виде и жертвоприносителя, и разделенного на части божества в одно и то же время.
Очевидно, что возможность такой одновременной регенерации основывается на теоретической идентичности подлинного существа жертвоприносителя с имманентной божественной сущностью, что постулировано в высказывании: «Сие есть ты». Принести в жертву себя самого — это высвободить бога, который внутри нас.
И еще одним, иным образом мы можем проиллюстрировать этот тезис, обращаясь к текстам, в которых об имманентной божественной сущности говорится как о «гражданине» тела, который ограничен его пределами и из которых он тоже высвобождает себя, когда вспоминает себя, а мы себя забываем. То, что человеческое тело названо «градом божьим», хорошо известно, и тот, кто, как птица, станет гражданином во всех этих городах — тот герменевтический Пуруша. Солнечный Человек или та Личность, которая таким образом поселяется в нас и является Другом Всех, — это также есть возлюбленный Вамадева, Дыхание (prana), «которое поместило себя в сердцевину всего сущего и защитило все сущее от зла» и, будучи в утробе, есть тот, кто знает обо всех рождениях богов (Дыханий, Разумов, душевных сил), которые ему служат. О себе он говорит: «Хоть сто городов держали меня крепко, я летел вперед со скоростью сокола» (Ригведа) и что «Я был Ману и Солнцем» (Ригведа, Брахмапураны).
«Вперед стремился я» — так рек воплощенный Вамадева. Осмыслитель этого тот, кто осмыслил это, когда происходит отделение от тела, устремляющийся вверх большими шагами и обретающий все желания в том мире, воссоединился вместе, бессмертный.