Кнорозовым, обнаружившим ключ к письменности майя, но более того, преуспевшим в расшифровке кошачьего языка.

 

Согласно исследованиям Юрия Кнорозова, кошачий язык представляет собой континуальную полисемантическую систему, подвергшуюся двойной кодировке, в результате которой языковые синтагмы сжимаются в фонему «мяу», чьи колебания в широком звуковом спектре артикулируют весь семантический ряд кошачьего языка. Ухватившись за эту теорию, я предположил, что фонематический спектр может иметь графический аналог. Используя программу MetaSynth 11.011, я обнаружил, что произвольно записанное мяуканье трансформируется в графемы, весьма напоминающие некоторые элемента языка «Кодекса». Однако для составления тезауруса книги, без чего перевод был бы невозможен, мне надлежало познакомиться с носителями той особой, не побоюсь этого слова — эзотерической кошачьей субкультуры, в чреве которой и возник «Кодекс Серафини»…
 

Мне пришлось вылететь в Рим. У меня не было ни малейшего представления, где именно я должен был осуществить свой поиск, поэтому я отдался на волю смутной, но настойчивой интуиции. Я приступил к поискам в «самом центре мира» — на площади Испании, где жил основатель метафизической живописи Джордже де Кирико. Вскоре я обнаружил его…

Когда я пришел и сел на скамейку с роскошным альбомом де Кирико, он осторожно приблизился и сел напротив меня на расстоянии пяти шагов. Так продолжалось неделю: я приходил в одно и то же время, кот безмолвно садился напротив. На седьмой день вместо альбома де Кирико я захватил с собой «Кодекс».

 

Мой замысел оправдал себя — на восьмой день кот заговорил. Результаты перед вами.

P.S. Вашему вниманию представлены «Пролегомены к "Кодексу"» и отрывки из 12-й главы.
С уважением, Селиван Хирта, доктор философии в криптографии и семиотике