— Ускорение свободного падения, — рассеянно бормочет она, любуясь ребенком.
— Да! Просто мы появляемся на разной высоте, кто-то выше, кто-то ниже. И чем раньше ты появился, тем быстрее летишь. Я, например, немного старше тебя — потому и догнал тебя, хоть ты появилась позже и ниже.
— Это согласуется с физикой? — уточняет она.
— Да какая физика! — завожусь я. — Мы падаем! Падаем уже много-много-много времени!
— Очень много, — соглашается она.
— Йи-и-иха-а-абп!
— А-а-ах! — резко выдыхает Маша.
— А ты ничего, мягонькая, — смеется старик. —
Наконец-то я о вас затормозил. Я никого не помял?
— Н-нет, — признается Маша.
— Де, де! — улыбается ребеночек и тянет к старику руки.— Деда приехал! — смеется старик и достает малышу леденечного петушка.Мне становится необычайно легко и спокойно при виде этого человека. Я чувствую, что он совсем не старый. Может, на пару часов старше меня. Просто много летел. Не дольше, а больше. Ветер высушил его руки и лицо, запечатлев на нем сеточку морщин, в которые попалась хитрая улыбка.
Дед обводит сияющим взглядом окружающее бездонное небо.
— Ебать, красота! Да? — подмигивает он нам.Мы смеемся. Я поглядываю на Машу — ей легко. Мою грудь наполняет та же легкость и радость. Мы и сами не заметили, как изрядно приуныли с этим падением. Страх неминуемого неизвестно чего сделал нас тяжелыми, ветер — тревожными и ледяными. А этот человек падал на удивление легко и радостно. И мы вспомнили, как когда-то тоже решили жить в легкости и радости. А потом по привычке снова стали тревожиться — и забыли о своем намерении.
Все начинается одинаково. Страх или радость — это выбор. На что ты идешь — туда и попадаешь.
— Вы давно падаете?
— Вот ты Алеша. Я ЛЕЧУ! — гордо отвечает старик.
— Ха… Ну да, мы тоже.
— Какие вы тоже! Вы — падаете. Я — лечу! — проводит невидимую границу старик.
— Почему так?
— А почему вы не летите?
Возникает напряженность. Я вижу, как легко радость старика зажигается в ярость. Внезапно он смягчается, в глазах появляется добрый свет.
— Вы так сами решили. Вы тоже полетите. Естественно и неизбежно.
— Со временем?
— С каким еще временем?
— Ну мы падаем. Возникли в какой-то точке пространства и падаем вниз. И пока мы падаем, вокруг есть время. Чем дольше мы падаем, тем быстрее становимся.
Дед смачно сплевывает с досады.
— Что? Не так?
— Не так.
— А как?
— Дурак ты, — в сердцах заключает старик и вдруг останавливается в воздухе, словно раскрыв невидимый парашют.
Мы резко удаляемся вниз.
— Посто-о-ойте, — перехватив малыша рукой, кричит старику Маша.
— ДУРА! — доносится сверху. — Сама постой!
*
Мы падали вниз. Летели в бесконечном космосе.
— Небо, — поправляет та, которая шутки ради назвалась Машей.
— Это больше похоже на небо.
Сначала было страшно. Потом интересно. Потом скучно.
С каждой секундой скорость нашего падения становилась больше.
Потом мы встретили ребенка. Он парил — не падал.
Мимо проскочил кто-то очень быстрый. Потом еще.
Потом в нас врезался старик.
Потом старик замер в воздухе, как ребенок.
Мы летим, и ветер сушит нашу кожу. Она становится грубее, старее. Мы умираем. Наверное, до смерти еще далеко. Но скорость растет — и когда-то мы просто высохнем и сгорим. Это неизбежно.
